Мнимый блеск запоздалого расцвета

Желая в зеркале найти

Чувств милосердных свойства,

За добродетель выдал ты

Заслуги и геройство.

Но скоротечен сей расцвет, –

Поможет ли притворство?

Халат ночной и в спальне штор

Игривый шелк у ложа,

Жемчужный головной убор,

Сановный на плаще узор, –

Перед судьбой все это вздор,

Игра с судьбою – тоже!..

Не зря твердят: на склоне дней

Нужда неотвратима.

Но есть наследство для детей:

Величье рода, имя.

Шнуры на шелке, лент извив, –

Ты горд, избранник знати,

И на твоей груди горит

Груз золотой печати!

Надменен, важен, словно маг,

И вознесен высоко, –

Но час закатный – это мрак

У Желтого Истока…

Героев прежних лет, вельмож

Как чтут сыны и внуки?

Прискорбно: предков имена

Для них пустые звуки!

Так кончаются земные радости

У расписных, цветистых балок

весна себя испепелила.

И стала мусором душистым

листва, опавшая кругом.

Коль воле неба отдалась

и необузданно любила,

Коль к проплывающей луне

свой лик безвольно обратила, –

В том и найди первопричину

поступков, погубивших дом!

Ты сколько б ни винила Цзина,

что клана уничтожил нить,

Ты сколько б ни костила Нина,

семью посмевшего сгубить, –

Виновны все, с душою чистой

не умудренные любить!

У птиц убежище в лесу…

Чиновнику – коль деловит, –

в присутствии – хвала,

Но дома, в собственной семье,

худы порой дела.

И так бывает: был богат,

а после бедным стал,

Коль драгоценный он металл

по ветру размотал…

Он, милосердный, за других

привык душой радеть,

А сам от жизни так устал,

что ждет, как благо, смерть.

А этот не имеет чувств,

он холоден, как лед,

Но за обиды и к нему

возмездие придет.

Не верь безрадостной судьбе,

Судьба еще воздаст тебе,

Пусть тот, кто слезы льет и льет,

Их выплачет – и все пройдет!

Стать жертвой злобы и обид

обидчику дано,

Зря разлученным вновь сойтись

судьбой предрешено!

Причина в прошлой жизни есть

тому, что краток век,

Удачливый, всегда богат

под старость человек.

К Вратам Нирваны тот стремит

свой дух, кто просветлен,

А тот, кто во грехе погряз,

себя теряет он…

А птицам, если пищи нет,

осталось в лес лететь.

Земля – без края, но скудна

и худосочна твердь!

Девы пели арию за арией, но Баоюй оставался равнодушным. Тогда Цзинхуань

со вздохом произнесла:

– Заблудший юноша, ты так ничего и не понял!

Голова у Баоюя кружилась, словно у пьяного, он сделал знак девушкам прекрат

ить пение и попросил отвести его спать.

Цзинхуань велела прислужницам убрать со стола и повела Баоюя в девичьи по

кои. Здесь повсюду были расставлены редкостные вещи, каких на земле не уви

дишь. Но больше всего поразила Баоюя молодая прелестная дева, ростом и вне

шностью она напоминала Баочай, а стройностью и грацией Дайюй.

Баоюй совсем растерялся, не понимая, что с ним происходит, но тут Цзинхуань

вдруг сказала:

– Сколько бы ни было в бренном мире благородных семей, ветер и луна в зеле

ном окне , солнечный луч на заре в девичьих покоях втоптаны в грязь знатны

ми молодыми повесами и гулящими девками. И уж совсем возмутительно то, ч

то с древнейших времен легкомысленные бездельники твердят, будто сладостра

стие не распутство, а страсть – не прелюбодеяние. Все это пустые слова, за ни

ми скрываются зло и подлость. Ведь сладострастие – уже само по себе распутс

тво, а удовлетворение страсти – распутство вдвойне. Любовное влечение – вот

источник и встреч на горе Ушань , и игры в ?тучку и дождик?. Я люблю тебя п

отому, что ты с древнейших времен и поныне был и остаешься первым распутн

иком во всей Поднебесной!

– Божественная дева, – поспешил возразить испуганный Баоюй, – вы ошибаете

сь! Я ленив в учении, потому отец и мать строго наставляют меня, но какой же

я распутник? Я еще слишком юн для этого и даже не знаю толком, что значит ?

распутство?!

– Нет, это ты ошибаешься! – продолжала Цзинхуань. – Распутство есть распутст

во, как бы ни толковали это слово. Забавляться пением и танцами, увлекаться

игрой в ?тучку и дождик? и гневаться оттого, что нельзя насладиться любовью

всех красавиц Поднебесной, – распутство. Но такие распутники подобны червя

м, жаждущим плотских наслаждений. У тебя же склонность к безрассудным ув

лечениям, ?мысленному распутству?. Объяснить смысл этих слов невозможно,

их надо понять сердцем, почувствовать душой. Именно в тебе сосредоточено в

се то, что скрыто в этих двух словах. Ты можешь быть добрым другом в девичь

их покоях, но на жизненном пути тебе не избежать лжи и заблуждений, насме

шек, стоустой клеветы и гневных взглядов десятков тысяч глаз. Ныне я встрети

ла твоих дедов – Нинго гуна и Жунго гуна, они меня умоляли помочь тебе всту

пить на праведный путь, и я не допущу, чтобы, побывав в моих покоях, ты сно

ва погряз в мирской скверне. Затем я и напоила тебя прекрасным вином и чаем

бессмертия, предостерегла от ошибок волшебными песнями, а сейчас привела

сюда, чтобы в счастливый час ты сочетался с одной из моих младших сестер, и

мя ее Цзяньмэй, а прозвище – Кэцин. Знай, в мире бессмертных все в точности

так, как в мире смертных. Но ты должен понять сущность скрытых в себе страс

тей, постигнуть учение Кун цзы и Мэн цзы, готовить себя к тому, чтобы в буду

щем стать достойным продолжателем дела предков.

Она объяснила Баоюю, что такое ?тучка и дождик?, втолкнула в комнату, закры

ла дверь и ушла.

Баоюй, словно в полусне, следуя наставлениям Цзинхуань, совершил то, что в

подобных обстоятельствах совершают юноши и девушки. Но подробно об этом

мы рассказывать не будем.

До самого утра Баоюй ласкал Кэцин и никак не мог с нею расстаться. Потом он

и, взявшись за руки, пошли гулять и попали в густые заросли терновника, где б

родили волки и тигры. Вдруг путь им преградила река. Моста не было.

Баоюй остановился в нерешительности и вдруг заметил Цзинхуань.

– Возвращайся быстрее! – сказала она.

– Куда я попал? – застыв на месте, спросил Баоюй.

– Это – брод Заблуждений, – ответила Цзинхуань. – Глубина в нем десять тыся

ч чжанов, а ширина – тысяча ли. Через него не переправишься ни в какой лодк

е, только на плоту, которым правит Деревянный кумир, а толкает шестом Служ

итель пепла. Они не берут в награду ни золота, ни серебра и перевозят только

тех, кому уготована счастливая судьба. Ты забрел сюда случайно и, если утонеш

ь, значит, пренебрег моими наставлениями.

Не успела она договорить, как раздался оглушительный грохот – будто грянул гр

ом, толпа демонов и якш оборотней подхватила Баоюя и увлекла за собой. Весь

в поту, Баоюй в ужасе закричал:

– Кэцин, спаси меня!

Перепуганная Сижэнь и остальные служанки бросились к нему с возгласами:

– Баоюй, не бойся – мы здесь!

В это время госпожа Цинь как раз пришла напомнить служанкам, чтобы не дав

али кошкам разбудить Баоюя. Услышав, что Баоюй зовет ее во сне, она удивила

сь:

?Ведь моего детского имени здесь никто не знает! Каким же образом оно стало

известно Баоюю??

Если хотите узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.