Цзя Чжэн и госпожа Ван находились во внутренней комнате и сидели на кане друг против  друга. Перед ними в ряд стояли на полу стулья, на стульях сидели Инчунь, Таньчунь, Сич унь и Цзя Хуань. При появлении Баоюя Таньчунь, Сичунь и Цзя Хуань встали.Цзя Чжэн окинул взглядом стройного, красивого Баоюя, затем посмотрел на Цзя Хуаня,  щуплого, угловатого, с грубыми манерами, и ему вдруг на память пришел теперь уже пок ойный старший сын Цзя Чжу. Подумал он также о том, что уже состарился, поседел, что  Баоюй – единственный сын госпожи Ван и она буквально обожает его. При этой мысли у  Цзя Чжэна почти исчезло презрение, с которым он обычно относился к Баоюю.Цзя Чжэн долго молчал, потом наконец произнес:– Государыня считает, что ты забросил учение, только гуляешь и развлекаешься, и потом у велела хорошенько присматривать за тобой, когда ты переселишься в сад. Смотри же, у чись как следует! Не будешь стараться – пощады не жди!Баоюй слушал, почтительно поддакивая, потом мать сделала ему знак сесть рядом с собо й. Сестры и Цзя Хуань тоже сели на свои места.Ласково погладив Баоюя по шее, госпожа Ван спросила:– Ты все пилюли принял?– Осталась одна, – ответил Баоюй.– Завтра возьмешь еще десять, – промолвила госпожа Ван, – и пусть Сижэнь дает тебе по  одной перед сном.– Как вы и велели, матушка, она каждый день заставляет меня принимать пилюли, – сказа л Баоюй.– А кто это – Сижэнь? – удивленно спросил Цзя Чжэн.– Служанка, – ответила госпожа Ван.– Конечно, служанок можно называть как угодно, – покачал головой Цзя Чжэн, – но кто  придумал ей такое странное, необычное имя?Госпожа Ван, стараясь выгородить Баоюя, сказала:– Старая госпожа.– Вряд ли ей такое в голову придет, – недоверчиво произнес Цзя Чжэн. – Это, наверное, Б аоюй!Видя, что провести отца не удастся, Баоюй быстро встал и сказал:– Я как то читал древнее стихотворение, и мне запомнились строки: В нос ударяют запахи цветов,а это значит – будет днем тепло. А поскольку фамилия служанки Хуа – «Цветок», я и дал ей имя Сижэнь – «Привлекающа я людей».– Сейчас же перемени ей имя, – поспешила сказать госпожа Ван. – А вам, господин, не с тоит сердиться из за таких пустяков.– Я совсем не против этого имени и не говорю, что его нужно менять, – возразил Цзя Чж эн. – Но Баоюй, вместо того чтобы заниматься делом, тратит время на легкомысленные ст ишки. Тьфу! Паршивая скотина! – закричал он на Баоюя. – Ты все еще здесь?– Иди, иди, – сказала Баоюю мать. – Бабушка тебя заждалась.Баоюй степенно вышел из комнаты, на террасе улыбнулся Цзиньчуань, показал ей язык и,  сопровождаемый двумя мамками, быстро пошел прочь. У дверей проходного зала он уви дел Сижэнь.Глядя на Баоюя, спокойного, не расстроенного, она с улыбкой спросила:– Зачем тебя звали?– Да так, ничего особенного, – ответил Баоюй, – боятся, как бы я не баловался, живя в са ду, и хотели наставить. – Баоюй пошел к матушке Цзя, рассказал о своем разговоре с отц ом и спросил у Дайюй, которая как раз в это время была у матушки Цзя:– В каком месте тебе хотелось бы жить в саду?Дайюй и сама об этом думала и потому сразу ответила:– Больше всего мне нравится павильон Реки Сяосян. Там все так красиво, особенно бамб ук, за которым прячется кривая изгородь, к тому же спокойнее, чем в других местах.Баоюй, смеясь, захлопал в ладоши:– Я как раз хотел предложить тебе там поселиться! А я буду жить во дворе Наслаждения п урпуром. Там и спокойно, и от тебя недалеко!Пока они беседовали, от Цзя Чжэна пришел слуга и сообщил, что в благоприятный день,  двадцать второго числа второго месяца, все братья и сестры могут переселиться в сад.За несколько дней, оставшихся до переезда, слуги и служанки привели в порядок все по мещения. Баочай поселилась во дворе Душистых трав, Дайюй – в павильоне Реки Сяосян , Инчунь – в покоях Узорчатой парчи, Таньчунь – в кабинете Осеннее убежище, Сичунь –  на террасе Ветра в зарослях осоки, Ли Вань – в деревушке Благоухающего риса, а Баоюй  – во дворе Наслаждения пурпуром. Каждому из них дали еще по четыре служанки и по д ве старых мамки. Кроме личных служанок, были еще люди, ведавшие уборкой помещени й и дворов. Итак, двадцать второго числа все переехали в сад, и сразу же среди цветов за мелькали вышитые пояса, среди плакучих ив заструились благовония. Звонкие голоса на рушили тишину.Но не будем вдаваться во все эти подробности, а расскажем лучше о Баоюе. Поселившис ь в саду, он чувствовал себя вполне счастливым – о чем еще можно было мечтать? Вмест е с сестрами и служанками он читал книги, писал, занимался музыкой, играл в шахматы,  рисовал, декламировал стихи, собирал цветы, пел, гадал на иероглифах, разгадывал загад ки и даже вышивал по шелку луаней и фениксов. Он написал четыре стихотворения, посв ященные временам года, которые, несмотря на свое несовершенство, прекрасно отражали  настроения обитательниц женских покоев.