Придя домой， она отыскала самый большой цветочный горшок， положила туда голову убитого， засыпала ее землей и посадила жасминовую веточку.
- Прощай！ Прощай！ - прошептал крошка эльф： он не мог вынести такого печального зрелища и улетел в сад к своей розе， но она уже отцвела， и вокруг зеленого плода держалось всего два-три поблекших лепестка.
- Ах， как скоро приходит конец всему хорошему и прекрасному！ - вздохнул эльф.
В конце концов он отыскал себе другую розу и уютно зажил между ее благоухающими лепестками. Но каждое утро летал он к окну несчастной девушки и всегда находил ее всю в слезах подле цветочного горшка. Горькие слезы ручьями лились на жасминовую веточку， и по мере того как сама девушка день ото дня бледнела и худела， веточка все росла да зеленела， пуская один отросток за другим. Скоро появились и маленькие белые бутончики； девушка целовала их， а злой брат сердился и спрашивал， не сошла ли она с ума； иначе он ничем не мог объяснить себе эти вечные слезы， которые она проливала над цветком. Он ведь не знал， чьи закрытые глаза， чьи розовые губы превратились в землю в этом горшке. А бедная сестра его склонила раз голову к цветку， да так и задремала； как раз в это время прилетел крошка эльф， прильнул к ее уху и стал рассказывать ей о последнем ее свидании с милым в беседке， о благоухании роз， о любви эльфов…… Девушка спала так сладко， и среди этих чудных грез незаметно отлетела от нее жизнь. Она умерла и соединилась на небе с тем， кого так любила.
На жасмине раскрылись белые цветы， похожие на колокольчики， и по всей комнате разлился чудный， нежный аромат - только так могли цветы оплакать усопшую.
Злой брат посмотрел на красивый цветущий куст， взял его себе в наследство после умершей сестры и поставил у себя в спальне возле самой кровати. Крошка эльф последовал за ним и стал летать от одного колокольчика к другому： в каждом жил маленький дух， и эльф рассказал им всем об убитом молодом человеке， о злом брате и о бедной сестре.
- Знаем！ Знаем！ Ведь мы выросли из глаз и из губ убитого！ - ответили духи цветов и при этом как-то странно покачали головками.